03/03/2010   / ПРОЕКТЫ ДРУЗЕЙ /

ПОВТОРЕНИЕ НЕ-ПРОЙДЕННОГО

...Последний виток экспансии искусства на территорию жизни, начавшийся в 60-е годы прошлого века, остановился на грани миллениума. Штиль. Глянец. Реставрация. Новый консерватизм. "Вертикаль. Иерархия. Затвердевание" ("Культура-2").

Территория искусства опять сжалась, апроприированная политиками, террористами, дизайнерами, масс медиа. Не осталось и последнего инструмента радикального жеста -- персонального тела. Оно отнято шоу-бизнесом. Острее чем в 60-е, встал вопрос о художнике. Кто он? Тюбик краски в руках галеристов или же инструмент языка, сообщающий опыт, недоступный всем другим практикам...

Так думалось три года назад. Как возможный выход из тупика, возникла версия: вернуться в ранний минимализм, в опыты Флюксуса, в изначальную, не московскую, практику концептуализма, с лабораторным изучением знака и предмета, вниманием к свойствам материи, парадоксами невербального. В то, что российское искусство почти пропустило, занятое собственными коммунально-тоталитарными контекстами. Повторение не-пройденного.

Это было теоретическое предположение. Параллельно, оказывается, уже и шла практика. Наталья Зинцова изучала в Америке строение гладильной доски с блошиного рынка. Ирина Штейнберг занималась материализацией минут, печатавших самих себя в прямом процессе. Лиза Морозова делегировала ощущения своего тела еще более хрупким материям, заключенным в острые проволочные ловушки.

Упругое, острое, непонятное. Не называние, а "переделывание сделанного" (Н. Зинцова), "зазор между ценным и опасным" (Лиза Морозова), "то же самое" (И. Штейнберг).

Материализовано: железное, оскалившееся, острое.

Другое -- неустойчивое, хрупкое, пушистое, реально или предположительно, -- мягкая уязвимая плоть. Встречаются материи. Слов нет, в крайнем случае -- вскрик, писк, боль. Или шок в невозможности объяснения.

Со всех сторон слышатся старые знакомые возгласы "почему это искусство?" -- и "консерваторы" и "левый дискурс" и "простой обыватель" -- все хотят получить что-то, пригодное к созерцанию и применению. А еще лучше -- одновременно, т.е. бытовой или идеологический дизайн.

Похоже, что бескорыстное непрерывное усилие, создающее отсутствие зрелища, невозможность потребления и употребления - последнее отличие искусства от всего остального.

Марина Перчихина (Mouse)